Каждое утро Евдокия Степановна привычно торопится в свою бывшую школу, где работала 30 лет директором. Однако и она уже не директор, и школа больше не школа – еще 4 года назад закрыли. А здесь теперь учреждения здравоохранения и сельской культуры.
На вид Евдокии Степановне ближе к 80 годам или даже за 80.
А шаг у нее спортивный – не угонишься.
В эту бывшую свою школу, говорит, приходит по старой памяти – уже не может она сюда не прийти.
Заглянет к библиотекарю, посидит в пустом коридоре, где раньше детские голоса звенели…
Кабинета ведь у нее теперь тоже нет.
И все же ее бывший кабинет открывают по нашей совместной просьбе.
В нем теперь за решеткой хранятся самые дорогие – во всех смыслах – материальные ценности: новый музыкальный центр стоимостью в 10 тысяч.
Под этот центр местная молодежь теперь здесь танцует по выходным.
…То, что находилось в этих стенах еще вчера, Евдокия Степановна даже с закрытыми глазами показать смогла бы.
В своей бывшей школе она ведь каждый уголок помнит…
Школу эту еще в 60-м году построили, 208 учеников в ней было.
Теперь в кабинете физики – сельский танцевальный зал, а в кабинете английского – фельдшерский пункт.
Медицина катастроф
Фельдшер Татьяна, кстати, – тоже ученица Евдокии Степановны.
Показывает свои скромные владения и со вздохом рассказывает о наболевшем.
Население спивается, мамашек родительских прав лишают, народ буйствует и обращается к Татьяне с колото-резаными боевыми ранениями.
Короче, говорит, хвастаться нечем…
Ближайшая от села больница – в райцентре, в 25 км.
До больницы в областном центре и вовсе добраться проблематично – и далеко, и дорого.
Почти тысяча рублей только на дорогу туда-обратно.
Вот и получается, что в первую очередь люди обращаются за помощью к ней, Татьяне Ивановне.
Когда трудовые заслуги в прошлом
У пациента Григория Михайловича давление слегка подпрыгнуло: наш визит его разволновал.
Ему 80 лет, пятеро детей и все ему помогают.
К ним не переезжает лишь потому, говорит, что картошки полный подпол у него насыпан.
Как же ее без охраны оставишь, если в их деревне даже дрова воруют?
Да и сам не всегда был таким слабым и немощным: до последнего момента еще продолжал трудиться.
Его ордена и медали теперь на хранении у дочки.
Дома только толстая пачка грамот – грамоты ворам без надобности.
Григорий Михайлович 50 лет (!) вкалывал в родном колхозе механизатором.
Анатомия трудового бартера
Сегодня времена грамот и орденов не то, чтобы закончились – их здесь просто зарабатывать негде.
Из 250 сельчан работой заняты лишь 50 от силы: одни вахтовым методом куда-то на стройки ездят, другие все же пристроились в своем селе.
Кроме магазинов, клуба, медпункта в селе 2 фермерских хозяйства.
Слушаю и ушам не верю: все они, кто здесь пашет, сеет и жнет, делают это не за деньги, а за бартер.
В качестве зарплаты по итогам сезона получают корма для своей домашней живности.
И не потому, что их работодатели жадные – работодатели сами живых денег почти не видят.
Все, что выручается за проданный урожай, уходит на выплаты кредитов, покупку постоянно дорожающего горючего на новый сезон и запчастей для техники.
И получается такой вот круговорот: люди работают, по сути, лишь для того, чтобы прокормить домашний скот.
Прокормить его нужно затем, чтобы более-мене нормально прокормить себя и свою семью.
Чем больше ты в состоянии прокормить живность – тем больше будет излишков.
Излишки молока и мяса сдается – так, в основном, приобретается наличность.
Такая шоковая арифметика…
НеВЕРНЫЙ ПУТЬ
По преданию, у одного из основателей этого села был пес по кличке Верный – вот любящий хозяин и назвал село.
Но собачье происхождение названия на людскую жизнь вроде бы не влияло, пока в 90-х не стали повсеместно разваливаться совхозы-колхозы.
Окончательно же с верного пути село Верное сбилось после того, как расформировалась ближайшая воинская часть.
Именно с тех пор не только число учеников в школе Верного резко убавилось, но и большинство сельчан потеряли работу.
Хотя городок и теперь еще продолжает кормить людей как из Верного, так и из других ближайших сел.
Если повезет и дальше, и никого не задавит, городок еще долго будет разбираться на кирпичи и развозиться машинами.
С уходом военных и закрытием школы постепенно ветшает и само село Верное.
Такие дома здесь тоже теперь не редкость: одни брошены, другие еще доживают вместе с хозяевами.
Некоторые дворы давно и надежно поросли бурьяном в рост человека.
Кто может – уезжает отсюда.
Вот и дочка Евдокии Степановны уехала за более лучшей жизнью – она преподает в московском суворовском.
Да и что бы она здесь теперь делала?
По архивам 2008 г.
Печальная картина. Так вот народ в деревнях и живет в безысходности и разрухе…
Как мне эта Евдокия понравилась – такой трогательный персонаж. Представила, как она каждый день продолжает приходить сюда… как на работу.
Вот я тоже… представила.
Вот посмотрела на этого старичка, у которого грудь в трудовых наградах. 50 лет вкалывать – за что? Чтобы потом не иметь нормальной возможности даже в больницу съездить? Чтобы в доме стоял ветхий сервантик, который еще в советские времена, наверное,по большому блату был куплен? Просто сердце сжимается.
Сервант меня вообще убил. Символичный он: в нем столько же безысходности, сколько и в самом селе…
Галя, да таких сервантов по стране сколько угодно. Они за первый сорт сходят.
О, знакомая картина – свекровь живет в деревне чуть побольше и получше – заброшенных и алкоголиков тоже полно, но есть пара предприятий – хлеб пекут и продают по ближайшим селам-городам и лесо-перерабатывающее предприятие, которое постоянно меняет хозяев, но на котором не меняли оборудование уже лет 25. Школа, детский сад и четыре магазина+банк и администрация, больница – вот и посчитайте, сколько там может работать человек, а в деревне проживает почти 2000 человек – остальные видимо тоже подножным кормом питаются…
2 тысячи – это очень большая деревня по сегодняшним меркам. Вот и получается: если там работать почти негде – что говорить о тех, где и магазинов даже нет давно…
Что и говорить… Печально все это, умирает село… А ведь это неправильно все, и к людям отношение и к земле и к быту – не живут, а существуют….
Печально еще, что люди свыклись, смирились и считают, что это и есть такая вот жизнь.
Как правительство допускает подобную жизнь для людей – просто внутри все переворачивается – безысходность…
Ларис, если уж я, начав ездить в села и покопавшись поглубже, открыла для себя то, о чем прежде не подозревала, то власти, думаю, и вовсе представления не имеют, как там живут люди.
Они их просто не замечают..
Мне грустно. Пришли на ум строчки Хаяма.
О, мудрец, если тот или этот дурак
Называет рассветом полуночный мрак,
Притворись дураком и не спорь с дураками.
Каждый, кто не дурак – вольнодумец и враг.
Было плохо, становится ещё хуже, и так повсеместно.
Решил добавить. В семидесятых годах мы втроём поехали на охоту и напросились ночевать в одну избу. Был какой-то праздник, вся деревня неделю пила. Хозяйка – доярка сразу ушла, предоставив нам свои апартаменты. Что творилось в доме не описать. Что бы поужинать мы взяли веник и подмели стол, застелили газетами. Спать я лёг на кровать, но в свой спальник, что бы не дай Бог коснуться их белья. Хозяйка лет 55-ти явилась под утро в очень хорошем виде и попыталась соблазнить нашего водителя. Затем ушла на дойку. Что она там надоила, вопрос. А деревня – Ст. Трёка. Вы может о ней слышали, когда жили на Урале. И так было в большинстве деревень.
Грустно и обидно за тех, кто отдал все свои лучшие годы этому селу, самоотверженно трудился…и в итоге остался в полуразрушенном селе без нормальных условий для жизни.
Грустно, конечно. И радуешься, что не живешь в такой деревне – Бог миловал…
то же это такое!!!! Какая-то полная безысходность!
И на этом фоне какой-то безумный разгул нашей олигархии. Просто нет разумного объяснения кому и зачем это нужно, так разделить народ на избранных и остальных, которым и жить -то не должно.
Ириш, это сплошь и рядом подобное на постсоветском пространстве.. Даже в нашей небольшой Беларуси сие имеется..
А вот почему-то мало попадалось мне позитивных сел, хоть я и никогда специально не выбирала, куда ехать. А про те, которые попадались – о тех давно написала. Может, к центру страны деревни не такие депрессивные…
А я в этой школе училась! Хорошие были времена! А Евдокия Степановна директором была и еще историю преподавала.И жила я в этом гаргизоне – спасибо нашим властям – убили и развалили как могли! И ка к потом выяснилось – по ошибке в бумажках – не ту Орловку!
Татьяна, знала, что интернет-мир тесен, но чтобы настолько?!.. Первый раз я попала в Орловку ещё в 1998-м – когда в связи с невыплат лётчикам зп их жены взяли “в заложники” военный борт из Хабаровска. История была громкая. Но уже тогда городок выглядел грустно. В 2008-м это уже был и вовсе “мертвый город”, ощущение – жуть: пятиэтажки с пустыми “глазницами” окон, разобранные на кирпичи стены, обои на стенах – кто-то когда-то их клеил, жил здесь… К слову, истории об ошибках с в/ч я тоже слышала – правда, на счёт Орловки не знала. Больше не была там. Даже не знаю, жива ли Евдокия Степановна. Но она мне запомнилась.
Галина, добрый день! Я разыскивают свою родственницу Евдокию Степановну. Вдруг это она. Можем ли мы как-то обсудить подробности?
Добрый день, Влада! Можем, конечно, только я не уверена, что знаю больше, чем написала. Но если смогу хоть как-то дополнительно прояснить ситуацию и помочь – охотно сделаю, что в моих силах и возможностях. Пишите мне на ящик.