«Сколько себя помню, Валентина – моя тетка – всегда была сущей злыдней. Может, такой уродилась, может – военное детство так озлобило. Хотя, к слову, младший брат Валентины – тоже дитя войны – по характеру был ей полной противоположностью.
Мать их погибла в войну от шальной пули в белорусском селе, где они жили в то время – прямо за селом тогда шли бои.
Средняя ее сестра стала кричать, что детей надо немедленно отдать в какой-нибудь детский дом, пока с фронта не вернется их родной отец.
Но младшая сестра Мария (в будущем моя бабушка) детей пожалела, взяла под свою опеку, хотя сама еще была почти ребенком – 16 лет.
Так и ходила с ними, держа в охапке, окопы рыть – сначала по приказу красной армии, потом немцев, потом опять красной армии.
После войны отец детей вернулся живым-невредимым и предложил Маше выйти за него замуж, раз уж она его детям мать заменила.
У Маши тоже жених с фронта вернулся, но детей ей было очень жаль.
В общем, предложение приняла.
Вряд ли она была счастлива — у мужа характер был тяжелый, суровый.
Да и не любили они друг друга.
Валентина, едва начав подрастать, к мачехе во всем придираться стала: и то ей не так сказали, и то не так сделали, и вообще, мол, одно слово – мачеха.
А когда маленькая сестра родилась, и совсем озлобилась.
Лет с 12 начала хамить, убегать из дома, потом — приводить разные комсомольские комиссии в дом: «Меня притесняют».
Комиссии всякий раз крутили у виска и уходили ни с чем.
А Маша все Валентине прощала и терпела. Жалела, что у девочки матери родной нет.
Правда, когда Валентина совсем повзрослела и вышла замуж, все вздохнули с облегчением.
Как ни странно, суровый характер деда в корне изменился с моим рождением.
Он часами мне читал книжки, хотя я в то время еще в коляске лежала.
Потом терпеливо учил меня читать, писать и все мечтал, чтобы я обязательно в институт поступила.
Говорил, вот, мол, поступит внучка – куплю ей натуральную шубу и автомобиль «Волга».
Все это за шутку принимали, а Валентина – всерьез.
Когда дед (он же отец Валентины) умер, она прямо в день похорон стала требовать у бабушки отдать ей те деньги, «который он на «Волгу» для этой соплячки копил».
Денег на самом деле никаких не было, бабушка плакала, но Валентина не унималась месяц.
Пока бабушка не содрала со стен квартиры два ковра: «Бери, это последнее, что есть ценного, только оставь всех в покое!»
Но Валентина все продолжала за что-то мстить и нести проклятия в адрес и бабушки, и моих родителей.
К примеру, садимся с родителями в машину – Валентина выбегает во двор и кричит: «Чтобы вы на ней разбились!»
А потом, наверное, началось возмездие.
Ее старший сын спился от несчастной любви и, по сути, превратился в растение.
Младший – душа любой компании, добрый, с потрясающим юмором – в 20 лет тяжело заболел. Перенес множество операций, а в 23 года умер – онкология.
У него остался маленький сын, который родился с тяжелой формой ДЦП и теперь навсегда прикован к инвалидной коляске.
У Валентины на этой почве окончательно поехал разум и во всех этих бедах она почему-то продолжает винить нас»
есть же такие люди… ну почему нельзя жить и радоваться жизни? она ведь у нас одна? зачем ее тратить на злобу и вражду?
Первая мысль — на всю голову больная. Почему — не ясно. Меня в этом рассказе поразило, насколько реальной может быть расплата за свою злобу. Ибо я тоже верю, что все ее несчастья не просто так…
Вот сволочь… Причем, несчастная сволочь. Сколько таких людей, которые портят жизнь себе, близким — и не понимают этого!
Понять бы механизмы — что происходит в мозгах людей, в их психике? Растут в одно время, в равных условиях, в одной семье и, вроде, одинаково любимы. А получаются разными.
А мне ее жалко. Ясно, что столько проблем и нервов принесла родственникам, но и поплатилась — и своим счастьем, и счастьем своих родных. Жалко за то, что не поняла этого. И за то… что-то ведь в ней произошло еще с детства? Почему? Что там в ней сработало?
Да, Галина, таких людей настигает часто кара. Однажды я уволил с работы молодого парня за систематическое пьянство. Мать работала у меня же. Как-то мы оказались с ней один на один, она стала кричать топать ногами и клясться Богом, что я вскоре сломаю себе ноги.
В ответ я её пожурил и сказал, что Богом желать другому несчастье грех и ушёл. На этой же неделе она сломала обе ноги и пробыла на больничном более четырёх месяцев, но я её увольнять не стал, хотя мог при такой длительной болезни.
Прямо дрожь взяла! Сколько злобы человек в себе копит! И такая расплата…
Не могу сказать , что так ей и надо… потому, что страдают другие люди…Жаль только.
Это испытание. Для нее, но она, по всему, не справилась и только усугубила судьбу своих детей, стала тяжелой ношей для своей семьи… Грустная и тяжелая история.